Эффективность возрастных ограничений при продаже алкоголя

А почему именно 18?

Текст написан для моего Telegram-канала «Что гуглит алкаш»

Мне почему-то всегда казалось, что любители алкоголя, особенно в России, не особо должны любить государство вообще и наше российское в частности, потому как значительная часть государственных усилий направлена на то, чтобы помешать им с бухлишком быть вместе. Со временем я снизил градус своих ожиданий от коллег по алкогольному братству. На собственном примере поняв, что алкоголь разрушает нейронные связи в мозгу, я уже не рассчитывал на сложные индуктивные операции и тем более на познания в экономике от большинства любителей выпить (звучит так, как будто я имею в виду лишь законченных алкашей, но я говорю здесь про всех, кто в принципе употребляет алкоголь, т.к. наше законодательство напрямую вредит всем нам (а косвенно даже трезвенникам, но об этом как-нибудь в другой раз)), но думал, что они способны замечать хотя бы, когда у них вырывают бутылку из рук или вынимают деньги из кармана. Т.е. я наивно полагал, что если уж в целом они могут и положительно относиться к государству, то хотя бы попытки регулировать алкогольный рынок должны по их собственному опыту вызывать у них неприятие. К сожалению, я и здесь ошибался — учиться даже на своих ошибках способны не все. Всё равно находятся алкоколлеги, приветствующие различные ограничения, запреты и регуляции в сфере алкоголя. О причинах подобного поведения (помимо пропитых мозгов, садомазохизма и «Стокгольмского синдрома») поговорим далее в тексте.

А сейчас о том, к чему я, собственно, начал этот разговор. Не успел я дописать разбор статьи про ограничение часов продажи алкоголя на канале AlkoHoumies, как автор разразился новым постом в поддержку ещё одной госрегуляции. И если вопрос об ограничении часов продажи алкоголя ещё можно было считать довольно спорным, то здесь товарищ вместо того, чтобы ответить мне на мои аргументы про эффективность запрета ночной торговли, решил (надеюсь, пока) на эту тему промолчать и ударить примером, казалось бы, неопровержимо полезного запрета в сфере алкоголя, который, видимо, должен был доказать эффективность и полезность всех остальных госрегуляций в сфере алкоголя, да и походу вообще в любой.

Оставлю без комментариев индуктивные способности автора. Поговорим лучше о том самом «убийственном» примере. А поведал нам автор о возрастном ограничении продажи алкоголя. Причём защищал он даже не само ограничение, а ту цифру, которая установлена именно в российском законодательстве. Ну, совпало так, что именно наши чиновники оказались самыми умными (уже смешно, да?) и установили именно тот идеально выверенный универсальный для всех возраст, когда можно спокойно начинать бухать, причём сразу всё, что угодно — от пива до медицинского спирта в любых количествах и в любых местах, разрешённых дееспособным людям. Если бы автор никогда не слышал ни о каких возрастных ограничениях продажи алкоголя, он бы сам путём сложных научных изысканий остановился именно на этом возрасте — 18 лет, 0 месяцев, 0 дней, 0 часов и 0 минут. Именно в этот момент любой (ну, по крайней мере российский) гражданин волшебным образом становится полностью готов физически и психологически к употреблению любого алкоголя в любых количествах, независимо ни от чего — ни от индивидуальных особенностей организма, ни от особенностей и темпов развития, ни от умственных способностей, ни от пола, ни от воспитания, ни от прочих физиологических, психологических и социальных факторов. Вот какой умный чувак, умнее него могут быть только наши чиновники. А то, что ему с детства вдалбливали, что именно эта цифра является «объективно правильной» и что надо любить свою Родину (обязательно в комплекте с кучкой грабителей, наживающейся за его счёт и любыми их высерами) в любых её проявлениях, тут совсем ни при чём — просто совпадение, у гениев же мысли сходятся.

Но автор не столь невежественен, как вы могли подумать. Он слышал и об опыте других стран, знает, что бывает и по-другому, что ограничения в разных странах могут быть установлены и для других возрастов и даже могут дифференцироваться в зависимости от крепости напитка или условий употребления. Он даже приводит пример законодательства Германии и пишет: «Там уже с 14 лет можно пить пиво, вино и разного рода коктейли детям в присутствии родителей, с 16 лет уже можно делать все тоже самостоятельно, а с 18 уже подключается к данному перечню и крепкий алкоголь. Система является довольно эффективной, т.к. с алкоголем детей знакомят именно родители, и могут преподнести его употребление как некое искусство, а не как способ затуманить сознание». Казалось бы, может быть, гибкий подход будет поумнее и поэффективнее огульного ограничения по произвольно взятой цифре? Может быть, подобный подход следовало бы распространить и на Россию? «Херня!» — авторитетно заявляет автор. Может быть, для Германии работает, но у нас не будет. Почему же? Может быть, дело в особенностях правоприменительной практики в стране, уровне жизни и культуры населения или, на худой конец, качестве местного алкоголя? Не, всё гораздо сложнее. Могучим усилием мысли автор рожает всего одно, но зато объясняющее абсолютно всё слово (даже так — Слово): «Менталитет». А вы говорите, не глубоко копает…

Что ж, поговорим о менталитете. Это, наряду с попытками прикрыть детьми свои фобии и оправдать их интересами желание вмешаться в чужие жизни, о которых мы ещё поговорим позже, один из любимых инструментов прогибиционистов (любителей запрещать всем то, что не нравится лично им) при аргументации запретов.Упоминание национального менталитета — это очень простой, но при этом весьма эффективный демагогический приём. Эффективен он не в том смысле, что это релевантный аргумент, а в том, что часто может убедить неподготовленного оппонента. Прогибиционисты любят демагогию неспроста. Всё потому, что они столь же сильно НЕ любят факты. Но, если факты не совпадают с мнением запретителей, тем хуже для фактов. Часто в беседах с прогибиционистами приходится приводить примеры других стран и показывать, что везде, где нет законодательного запрета на какую-либо деятельность, ничего страшного не случается, а совсем даже наоборот. В этих случаях они, как правило, исполняют одно из па из репертуара ужа на сковородке и выдают что-то вроде «Ну и что, что везде отсутствие запретов приносит пользу? Везде приносит, а у нас не будет. Ведь у нас особый Менталитет!». Причём такой образ мыслей не является каким-то уникальным российским явлением. Прогибиционисты из других стран (особенно, те, что за пределы своей страны не выезжали) тоже очень любят рассказывать, что у их нации (народа, страны) особый менталитет, который очень подходит под их личные хотелки. Разумеется, все разговоры о каком-либо национальном менталитете являются в большинстве случаев мифом или фантазией определённых людей. Я не хочу сказать, что представители одних национальностей или географических областей никогда и ничем не отличаются от других. Разумеется, национальные отличия существуют, но это не какая-то раз и навсегда заданная константа, и почти всегда они являются не причиной, а следствием определённых условий, действий или законов. С логикой, как мы знаем, у прогибиционистов есть определённые проблемы, а потому вполне естественно, что они порой путают причину и следствие. Психологи и историки знают, что «менталитет» народа формируется под влиянием определённых факторов — природных условий, отношений с соседями, политического строя и т.д. — и при изменении условий вполне может меняться весьма радикально за довольно короткое время. Например, этатисты (любители государства во всех его проявлениях) всех мастей очень любят рассказывать сказки о том, что демократия и/или либерализм категорически не подходят для России — дескать, менталитет у нас такой, коллективистский, а потому не стоит даже пытаться двигаться в эту сторону. Я люблю таких людей тыкать носом в сторону одного из их любимых мест — Северной Кореи, где политический строй кардинально отличается от Южной Кореи, где живёт тот же народ в тех же географических и природных условиях. Какой у корейцев менталитет — либеральный или коллективистский? Или у Северных корейцев один, а у южных другой? Социалисты, как правило, историю Южной Кореи не знают совсем, а Северной — только начиная с товарища Ким Ир Сена. А потому не всегда в курсе, что вплоть до конца Второй Мировой войны корейцы были единым народом с единой историей, традициями, языком, культурой и, как следствие. менталитетом. Потом Корея разделилась на две страны, пошедшие в своём развитии в диаметрально противоположных направлениях, и буквально через поколение с одной стороны мы видим капиталистическое государство, являющееся одним из мировых экономических и технологических лидеров, а в другой — тоталитаризм, концлагеря, голод и нищету. Как мы видим, за одно поколение возможно изменить любой менталитет до неузнаваемости, для этого необходимо лишь создать условия. У социалистов же получается наоборот — мол, давайте сначала научимся плавать, а потом уже нальём воду в бассейн. Но так. к сожалению, не бывает.

Так и в случае с алкогольной культурой — если методы её воспитания ограничиваются похуизмом и глупыми огульными запретами, то она никогда и не появится. Если же давать людям возможность самим определять, что для них лучше и, главное, самостоятельно нести за это ответственность, то довольно быстро и у нас может получиться вполне цивилизованное, в том числе и в плане молодёжной алкокультуры, население. А потому апелляция к некоему национальному менталитету — есть лишь следствие боязни ответственности. Да-да, именно этот глубинный страх служит истоком стремления к запретам и государственному патернализму. Люди боятся не оружия — люди боятся ответственности. Люди боятся не того, что их ребёнок купит водки в ближайшем магазине — они боятся, что в условиях свободы не на кого будет переложить свою ответственность за этот факт. Но об ответственности мы поговорим подробнее чуть позже. А пока запомните: когда вам говорят о каком-то национальном менталитете как обосновании запретов или отсутствия перемен, перед вами либо дурак, либо манипулятор, пытающийся демагогией прикрыть свои личные корыстные интересы.

Итак, переходим к следующему популярному демагогическому приёму, использованному автором. В попытках оправдать действия преступников (я же обещал больше не говорить о «Стокгольмском синдроме», да?), он привлекает на свою сторону «невинных детей», которые, как мы помним, перестают быть таковыми в чётко установленный им срок. Как известно, эти самые «невинные дети» всегда страдают, когда одним людям хочется запретить что-то другим, а объективных причин на то нет. Это отдельная интересная тема, но здесь особый случай. Сам запрет касается только детей (вопрос в том, кого таковыми считать), и автор приводит весьма оригинальную для таких случаев аргументацию, подтверждающую высказанное в предыдущем абзаце утверждение о боязни ответственности как корневой причине любви к запретам. Говоря о переносе немецкого опыта возрастных ограничений продажи алкоголя на российскую почву, автор пишет буквально следующее (орфография и пунктуация сохранены): «…я был бы против подобного нововведения в России, т.к. понимаю и зная русский менталитет, который прививается ребенку уже с рождения, хотелось бы иметь хоть малейшие преграды для того, чтобы мое чадо не добралось до бутылки. Ну и не стоит забывать, что % детского алкоголизма в России как никак более чем высок». Про менталитет мы уже говорили выше, про причины высокого детского алкоголизма в России (допустим, он действительно высокий) поговорим ниже, а сейчас хотелось бы коснуться утверждения, что только законодательное ограничение возраста продажи любого алкоголя ровно в 18 лет является единственной преградой между его ребёнком и бутылкой. Я искренне надеюсь, что с таким подходом к жизни и уровнем понимания реальности детей у автора ещё нет. Он просто устраняет себя из процесса воспитания ребёнка. Мол, только бумажка с официально-прескриптивным текстом может оградить его ребёнка, а заодно и всех остальных российских детей от третьей стадии алкоголизма к третьему классу школы (если помните, я недавно рассказывал, как в головах социалистов подобные бумажки формируют реальность), а родители тут вроде как и ни при чём. И говорит он это не просто так, а как причину не вводить немецкий закон о возрасте продажи алкоголя в России. А чем же он принципиально отличается от российского? Возрастом начала продажи пива? Нет, принципиальное различие не в цифрах, а в законодательно прописанной ответственности родителей за начало алкогольной жизни детей. А этого этатисты всех мастей ну никак не могут себе позволить. «Ответственность за воспитание собственных детей?! Ещё чего! Пусть вон законодательный орган отвечает!» Твою ж дивизию, чувак! Да если мой ребёнок начнёт пить (а я надеюсь, что начнёт и не посрамит в своей алкогольной карьере батю) не в том возрасте, месте и компании, которые я считаю допустимыми, это будет означать только то, что я хреновый родитель! А не то, что хреновое государство не приняло правильных законов или хреновые продавцы имели наглость эти правильные законы нарушить. И это касается не только возраста начала продажи алкоголя, но и любого другого законодательно регулируемого поведения детей. Потому и выступают наши сердобольные родители за запреты для их детей, потому что боятся, что сами они им запретить не сумеют, а ответственность за последствия надо на кого-то спихнуть.

Здесь пришло время подробнее поговорить об ответственности. Часто приходится слышать, что этатисты, мол, не приемлют либеральные ценности, несмотря на то, что их эффективность по сравнению с социалистическими давно доказана (да и с моральной точки зрения позиции противников свободы, мягко говоря, несколько уязвимы), потому что на самом деле испытывают иррациональный страх перед свободой, а все их аргументы — лишь попытка рационализировать подсознательную боязнь. Это, конечно, так, но лишь отчасти. Свобода, в общем-то, не такая уж страшная штука, даже для большинства закоренелых этатистов и прочих любителей вылизывать начальственный сапог. Кстати, замечено, что про свободу громче всех кричат те, кто выступает за максимальные ограничения этой свободы, т.е. коммунисты — «Славься, Отечество наше свободное…» и вот это вот всё. К тому же, в последние годы даже в России стало как-то неудобно в приличном обществе говорить, что ты против свободы. Правда вот примеры этой свободы уже вызывают возмущения. «Конечно же, я за свободу слова! Но за фашистские высказывания надо расстреливать!» — типичная логика таких вот «сторонников свободы». Но боятся свободы они по большей части не из-за опасения, что будет всё позволено ДРУГИМ (довольно примитивное понимание свободы, но речь не об этом), а из страха, что всё будет позволено ИМ САМИМ. Т.е. боятся они, прежде всего, не свободы самой по себе, а её прямого следствия — ответственности (мало кто из противников свободы понимает эту связь на сознательном уровне). Ответственности за свои собственные действия и их последствия. Но истинные сторонники свободы осознают это следствие. Недаром первая формализованная программа Либертарианской партии России называлась «Ответственная Россия» — название победило во внутрипартийном голосовании в том числе и «Свободную Россию». «Свободная» — это банально, затёрто и многозначно. А вот ответственность является самой сутью свободы в либертарном понимании этого слова. Либертарианцев потому и так сравнительно немного, что принять на себя ответственность довольно тяжело — для большинства это даже страшнее и сложнее, чем думать.

Поясню подробнее, как ответственность вытекает из свободы и причём здесь либертарианство. Эта идеология (кому не нравится это опошленное коммунистами слово, может называть это политической философией, например) подразумевает свободу именно в политическом смысле — как отсутствие государственного вмешательства в любые добровольные взаимоотношения людей. Это, помимо прочего, означает, что ответственность за собственные неудачные решения и их последствия не получится свалить на государство. В контексте поднятой темы свобода предполагает, что детей надо воспитывать самим. а не говорить, что в том, что твой ребёнок спился (сторчался, отравился, попал под машину и что угодно ещё, чего ты не хотел), виновато государство, не написавшее очередную бумажку, запрещающую продавать ему алкоголь, а не ты сам(а), не сумев объяснить ему вред этого или хотя бы запретить. Очень удобная позиция.

Но истоки этих страхов тоже могут быть разными. Есть действительно немалое число людей, не способных самостоятельно мыслить и действовать и добровольно отдающих себя в распоряжение какой-нибудь высшей силы (государства, церкви, более сильного человека). Что ж, мне подобная рабская психология не близка, но нельзя осуждать людей за слабость. Не каждому ведь дана достаточная сила для достойного поведения — физическая, умственная, психологическая (душевная) — неважно. Но вот то, что эти люди стремятся засунуть под начальственный сапог не только себя и своих детей, но и всех окружающих, уже, мягко говоря, достойно всяческого осуждения. Как человек, не привыкший предполагать в поступках людей злонамеренность (а так делают, к сожалению, очень многие, если не большинство; я их не понимаю — жить в мире злонамеренных мудаков довольно дискомфортно), я по возможности объясняю подобные стремления глупостью и очень часто оказываюсь прав. Как говорил один умный человек, не стоит объяснять коварным заговором то, что можно объяснить простой глупостью. Видимо, помимо душевной слабости, большинству таких людей свойственна ещё и слабость ментальная. Они либо считают, что все так же слабы, как и они, а потому в клетке будет лучше всем, либо понимают, что есть и люди, способные сами за себя отвечать, но других методов что-то сделать со своей слабостью, помимо тотального запрета для всех, они не знают.

Но, что с этих людей возьмёшь… Редко удаётся их чему-то научить или как-то воспитать, остаётся их лишь пожалеть. Гораздо интереснее другой типаж противников свободы. Они сначала требуют у государства что-нибудь им и/или другим запретить, а потом возмущаются логично следующими за этим последствиями. Самым очевидным примером является вручение государству монополии на насилие. Напомню, что государство не является самостоятельным субъектом, а состоит из таких же людей, что и мы сами — чиновников, а потому наивно утверждать, что номенклатура будет контролировать что-то (особенно, монопольно) значительно лучше, чем такие же люди, не имеющие чиновного статуса. Как происходит монополизация насилия? Сначала люди соглашаются с весьма спорным утверждением, что некоторые их представители (большинство из которых они не знают и не выбирают) могут совершать насилие безнаказанно (разумеется, в целях обеспечения безопасности), а потом удивляются и возмущаются, что эти люди вручённым им правом пользуются. Чиновники воруют, полицейские пытают невинных людей (виновных тоже пытать не стоит, кстати) или разбивают им голову дубинкой за нахождение не в том месте не в то время, солдаты убивают, грабят и насилуют не только население вражеской территории, но и зачастую своей собственной страны, а судьи ломают людям жизни, вынося заведомо неправосудные приговоры невинным людям. Почему? Потому что могут. Довольно наивно разрешать кому-то делать с тобой всё, что ему угодно (или, по крайней мере, давать ему в руки соответствующие инструменты), а потом удивляться, что он именно так и поступает. Добровольно надевая на себя кандалы и вручая надсмотрщику ключ от них и плётку (ради сколь угодно благой и теоретически эффективной цели), наивно полагать, что он будет использовать такое положение исключительно для достижения этой цели и исключительно гуманными по отношению к вам средствами. БДСМ-практики следует практиковать только с хорошо знакомыми людьми, которым полностью доверяешь, иначе после связывания вас могут убить, изнасиловать и вынести из дома все вещи (именно в таком порядке).

Конечно, весьма соблазнительно свалить заботы и ответственность на кого-то другого, особенно если ты ему доверяешь (однако привычка не доверять незнакомым людям у многих почему-то не распространяется на чиновников). Но следует понимать, что за этим последует. В чиновники идут зачастую не самые умные и высокоморальные люди, и это характерно не только для нашей страны. Но, представим себе идеальный мир, где чиновниками становятся только люди, значительно более честные и компетентные во всех вопросах, чем среднестатистический гражданин. На практике так не бывает, но, очевидно, что именно так считает довольно большой процент населения, требующий национализации всего и вся. Но честные и/или умные люди иногда во власть всё же попадают. Но почему же государство всё равно проваливает всё, за что берётся, а те, кто был честным на момент прихода к власти, со временем перестают быть таковыми? Наверное, все слышали, что власть, мол, развращает, но мало кто понимает, что это значит. Поясню на моём любимом примере. Помните «Властелина колец»? Как принималось решение о том, кому доверить доставку Кольца в Мордор? Почему получилось так, что эта участь выпала маленьким, слабым и трусливым хоббитам, а могучие добрые волшебники и воины решительно отказались от этого? Потому что Кольцо — это почти безграничная власть, при получении которой даже самый стойкий человек может сойти с ума и начать творить различные не очень хорошие вещи. И чем больше сила владельца Кольца, тем больший вред окружающим он может принести. Такова природа власти. Если мне не изменяет память, даже сам Толкиен признавался, что Кольцо Всевластия — это метафора государства. Поэтому решение проблем, создаваемых государством состоит не в том, чтобы найти достойного носителя Кольца (заменить плохих чиновников на хороших), а в уничтожении Кольца в жерле Ородруина (не доверять государству своих прав и функций).

Многие этатисты любят говорить, что государство необходимо им для обеспечения безопасности. Дескать, они сами маленькие и слабые, как хоббиты, а мир полон больших, сильных, многочисленных и организованных орков. А у государства есть большой и сильный полицейский и армейский аппарат и прочие назгулы), способный их защитить (но по тому же «Властелину колец» стоит помнить, что назгулов хоббитам стоит бояться не меньше, чем орков). При этом, правда, они почему-то вдобавок хотят лишить себя дополнительной возможности обороняться, требуя запретить огнестрельное оружие. Ну, да ладно, где прогибиционисты и где логика… Сейчас не об этом. Как известно, наши недостатки — это продолжение наших достоинств. То же самое можно сказать и о государстве. Как это работает, я описывал выше на примере монополии государства на насилие. Некоторые даже это понимают, но мыслят только в краткосрочной перспективе. Так сказать, тактически, а не стратегически. Они сознательно обменивают свою свободу на безопасность, не думая о долгосрочных последствиях этого шага. Об этом говорил ещё Бенджамин Франклин. Его фраза стала знаменитой: “Те, кто готов пожертвовать насущной свободой ради кратковременной безопасности, не достойны ни свободы, ни безопасности“. Иногда к этой цитате добавляют “…и в итоге теряют и то, и другое”. Франклин такого не говорил (по крайней мере, в протоколе заседания Палаты представителей, где впервые появилась фраза, этих слов нет), но практика показывает, что в долгосрочной перспективе обмен свободы на безопасность очень часто работает именно так.

Но что-то я отвлёкся. Если кто забыл, мы тут вообще-то говорили изначально про детей. Покажу на примере несчастных малышей и их безответственных родителей, как, отдавая свободу в обмен на безопасность (и безответственность), родители проигрывают в итоге и в плане последней. Итак, многие люди заводят детей, сами будучи при этом ещё детьми в умственном и нравственном плане. И при этом совершенно неважно, сколько лет им по паспорту и насколько у них развиты первичные и вторичные половые признаки. Благо, наше (да и любое другое) государство с помощью систем контроля за образованием и СМИ (а порой и ГУЛАГа) делает всё возможное, чтобы граждане оставались в таком состоянии до конца своих дней. На этот случай эволюция заложила в нас родительский инстинкт, который делает возможным вырастить (специально не упоминаю слова “воспитать”) ребёнка до состояния, когда он сможет существовать без помощи родителей, даже не задействуя тот механизм, который мы зовём разумом. Продолжение рода — вообще слишком важный и ответственный процесс, чтобы эволюция могла доверить его только сознанию. Этот инстинкт требует от родителей заботиться, помимо прочего, о здоровье ребёнка. Но так как сами ещё дети, ответственности они сильно боятся и стремятся переложить её на «взрослых», коими в силу детской наивности считают чиновников, не задумываясь о последствиях ни для себя, ни для ребёнка. Это как если бы ребёнок лет шести захотел поиграть с совсем мелким соседским малышом, но один с ним оставаться боится. Не столько потому, что боится, что не справится, сколько потому, что в случае чего накажут его. И просит посидеть с ними ещё и соседского алкаша дядю Петю, находящегося где-то на второй неделе запоя. И пофигу, что дядя Петя ничем не поможет в плане сидения с ребёнком. В лучшем случае он просто всё проспит, но может, пребывая в близких отношениях с «белочкой», не только заблевать все поверхности в доме, включая детей, но и вообще подпалить хату или выкинуть с балкона ребёнка, мешающего ему спать. Главное, что за всё, что может случиться ответит не шестилетка, а сосед-алкаш — ведь он же «взрослый». Передача ответственности государству часто имеет негативные последствия по той же схеме.

Чем же конкретно это может навредить ребёнку? Давайте разбираться! Помимо того, что государственные законы становятся для ребёнка мерилом того, «что такое хорошо и что такое плохо», и таким образом воспитывают из него вечного инфанта, не способного самостоятельно и критически мыслить и оценивать окружающий мир, можно привести наиболее яркий и выпуклый пример — ювенальную юстицию. Ведь этот институт был внедрён не просто так злобными чиновниками, вопреки воле всех без исключения родителей — идея сама по себе имела широкую поддержку среди наивных и/или безответственных граждан. Идея в том, что родители бывают (какая ирония!) глупыми и безответственными (например, алкоголиками или наркоманами) и сами за своими детьми нормально уследить не могут, бросают их на произвол судьбы, а то и вовсе применяют к ним физическое насилие. А потому умные и ответственные чиновники должны следить за подобными «неблагополучными» семьями и, в случае чего, отбирать детей у таких родителей и передавать его на воспитание в добрые и заботливые руки государства, т.е. в детдома (надеюсь, все более или менее в курсе, что из себя представляют эти заведения в России), где чадам, по мнению чиновников и прочих радетелей за счастье чужих детей, будет несомненно лучше, чем в родной семье. Как это аргументируется? По-разному — от «бить детей нельзя» до того, что в неблагополучной семье из ребёнка вырастет преступник, алкоголик (наркоман) и вообще, невоспитанный человек, неспособный нормально адаптироваться в обществе, а вот в детдоме… Стоп, так по статистике, да и по впечатлениям тех, кто знаком с темой или с детдомовцами, процент вышеописанных характеристик очень высок именно среди «выпускников» этих заведений. Таким образом, опять получаем результат, прямо противоположный задуманному. Но ещё интереснее правоприменительная практика ЮЮ в нашей стране. Разумеется, нашим чиновникам (кто бы мог предположить!) в очередной раз не удалось использовать закон исключительно во благо. И порой — по глупости, ради «галочки» (плановая система работает так же, как и с учётом раскрываемости преступлений в полиции), из личной неприязни или ещё по каким-то причинам — детей забирают из вполне благополучных семей по формальным причинам и отправляют туда, где им будет очевидно хуже. К слову, та же человеконенавистническая схема работает и в случае с людоедским «законом Димы Яковлева», запрещающим, помимо прочего, гражданам США усыновлять детей-сирот из России. Формально закон направлен против «нехороших людей», а по факту гораздо сильнее вредит российским детям. Кроме того, ювенальная юстиция превратилась в инструмент шантажа, коррупции и борьбы с оппозицией. Например, одним из последних громких случаев, рассматривавшихся в рамках ЮЮ, было предложение отобрать ребёнка у семейной пары, посещавшей проходившие летом 2019 года митинги за допуск независимых кандидатов на выборы в Мосгордуму. Как мы видим, закон, принятый якобы в целях защиты детей (безопасности) и ограничивающий ряд прав граждан (свобода), приводит к тому, что вслед за свободой родители, даже вполне ответственные, теряют и безопасность для себя и ребёнка.

Таким образом, подобная боязнь ответственности и перекладывание её на государство плоха не только и не столько тем, что безответственность и трусость — это некрасиво, но и тем, что в среднесрочной и долгосрочной перспективе это всегда ведёт к негативным практическим последствиям не только для конкретного человека, но и для всех окружающих (кроме чиновников, разумеется).

«Тут зритель воскликнет: здесь всё в чёрном свете!

Ведь есть у тузов и молодцы сыновья

Дружок, я всё знаю, я сам, брат, из этих

Но в песне ты не понял, увы, ничего»

(с) ДДТ, «Мальчики-мажоры»

Здесь невнимательный читатель может возмутиться: «Так что же ты, предлагаешь — продавать алкоголь всем подряд с младенческого возраста?!». Я предлагаю не устанавливать огульный государственный запрет, единый для всех и привязанный к произвольно взятой цифре в паспорте. Как же быть в таком случае? Во-первых, хочу заметить, что ограничения в торговле может устанавливать не только государство, но и владелец магазина, если он заботится о детях и своей репутации, арендодатель, в чьём помещении магазин снимает торговые площади, сами продавцы, муниципалитеты (это в нормальном мире не сборища чиновников-дармоедов, как у нас, а органы местного самоуправления, состоящие из неравнодушных граждан) и много кто ещё. Во-вторых, я уже писал о том, как работает институт репутации, даже в России, на примере тех же магазинов. Это часто недооцениваемый, но на самом деле очень мощный инструмент саморегуляции рынка, который работает, как правило (если, конечно, не вмешаются чиновники), именно в направлении интересов большинства граждан. А большинство у нас, напомню, даже на уровне инстинктов, очень заботится о здоровье детей.

А как же выбрать оптимальный возраст, после которого можно продавать алкоголь гражданам? Как я говорил в начале текста, такого возраста не существует. Каждый случай индивидуален. Здесь есть два пути. Если остаётся прописанный в законе возраст совершеннолетия, то возраст продажи алкоголя (а также другие ограничения — вид алкоголя, который они разрешают приобретать детям, крепость, объём, часы продажи и т.п.) могут определять для своих чад родители, о чём могут в письменной форме («запиской», на сайте магазина, личным визитом или любым другим верифицируемым образом, котором доверяют продавцы) уведомлять магазины.

Но произвольно взятая цифра также плоха и для других сфер, где фигурирует момент обретения людьми тех или иных прав. А потому правильно было бы отменить и произвольно установленный возраст совершеннолетия, согласия и т.п. Что же делать? Сексом тоже заниматься по записке от мамы? Поищем ответ в либертарианской философии. К сожалению, это один из немногих вопросов, на которые она не даёт чёткого и простого ответа. Но другие варианты ещё менее эффективны. Напомню, что под эффективностью я здесь понимаю не просто недопуск детей до бутылки, а совмещение этого с минимальным ограничением свобод граждан и максимальным для них комфортом в реализации. Иначе можно вообще сухой закон ввести и расстреливать за употребления и продажу. Употреблять всё равно будут, но уже нелегально со всеми вытекающими.

Рассмотрим одну из наиболее популярных среди либертарианцев точек зрения на вопрос приобретения правоспособности по возрасту — эмансипацию. Это такая специальная процедура, в ходе которой несовершеннолетний доказывает, что может жить и обеспечивать себя самостоятельно и принимать важные решения без участия родителей. Это включает в себя доказательство финансовой и жилищной независимости от родителей плюс определённое тестирование способностей принимать «взрослые» решения. Такая процедура существовала или существует и в рамках некоторых государств. Например, до недавнего времени она действовала в штатах. Одним из наиболее известных случаев такой процедуры является эмансипация известной актрисы Дрю Бэрримор, доказавшей (в возрасте, кажется, 14 лет) способность существовать автономно от родителей признанной судом на основе этого совершеннолетней. Соответственно, доказавший свою правоспособность гражданин сможет покупать алкоголь по тем же критериям, что и совершеннолетние, с момента вступления в силу решения о наступлении правоспособности. Разумеется, в идеальном обществе процедура будет проводиться не коррумпированными чиновниками, а страховыми компаниями, которые своими деньгами отвечают за решение признать человека правоспособным. Они же, к слову, наиболее эффективны в таких вопросах. как выдача водительских прав или лицензии на право владения огнестрельным оружием. Процедура не самая удобная, но добровольная и при этом явно эффективнее огульно взятой с потолка цифры. Явное преимущество её заключается в том, что она может работать параллельно с другими упоминавшимися в тексте системами.

Итак, резюмируем.

• Эффективно ли возрастное ограничение продажи алкоголя в России? Не всегда.
• Правильно ли оно установлено? Нет, как и любое ограничение, установленное огульно по произвольно взятой цифре. К примеру, общие ограничения скорости на наших дорогах (грубо говоря, где нет знаков, в городе 60, за городом 90).
• Нужно ли вообще ограничивать продажу алкоголя детям? Разумеется, но делать это должны не чиновники, устанавливающие общие ограничения для всех подряд, а родители, продавцы и прочие частники, которым на местах виднее, кому что продавать.
• Правы ли родители, призывающие государство запретить что-то для их детей вместо них самих? Конечно, люди вправе добровольно передавать свои права и обязанности третьим лицам (с их согласия, естественно), в том числе и незнакомым людям с сомнительной репутацией, чей род деятельности заточен на получение взяток, а не на помощь другим — чиновникам. Это их дело. Если, как у героев «Волшебника Изумрудного города» у них нет одновременно ни мозгов, ни сердца, ни смелости — их право. Но призывать к подобному остальных, как делает автор разбираемого текста — это уже глупость. А требовать. чтобы таким же образом ограничили свободу и всех остальных людей против их воли — просто мерзко и подло.

Надеюсь, что я, если и не сформировал в вашей голове программу реформ, то, по крайней мере, задал направление, в котором следует мыслить для эффективного и честного решения проблем, связанных с различными ограничениями.

Автору на пиво (или лечение от графомании) можно скидывать сюда:

Сбербанк: 4276 3801 6095 4140
Альфа-банк: 4261 0126 3551 002
BTC: 3LqSspfgha2oK5u2oXC7nZUv9PSfAN4gPJ

По этим и другим вопросам пишите мне в Telegram